Маруф, между тем, несся на своем скакуне куда глаза глядят.

  Спустя какое-то время он увидел в стороне от дороги крестьянина,

который перепахивал свой клочок земли. Маруф осадил коня и поприветствовал его.

Крестьянин ответил на приветствие и по доброте душевной тут же сказал:

- О слуга великого султана, будь сегодня моим гостем. Я сейчас принесу немного еды. Раздели ее со мной".С этими словами он поспешно удалился, а Маруф, весьма тронутый его добротой, решил продолжить работу крестьянина, пока он не вернется, в благодарность за его гостеприимство. Не успел он сделать и одной борозды, как плуг наткнулся на какой-то камень. Маруф оттащил его и увидел ступени, ведущие в подземелье.

Спустившись по ним вниз, он, к своему изумлению, очутился в огромном зале, полном сокровищ.
  Случайно его взгляд упал на прозрачную хрустальную шкатулку, в которой лежало кольцо. Он достал кольцо и потер; в тот же миг перед ним возникло странное существо, громовым раскатным голосом воскликнувшее: "Я здесь, мой господин!"
  Дух, явившийся на зов кольца, звался Отцом Счастья. Он был одним из
могущественных повелителей джиннов. А сокровища принадлежали древнему султану Шаддаду, сыну Айада.

  И вот теперь Отец Счастья стал слугой Маруфа.

  По приказу Маруфа все сокровища были подняты наверх и погружены на

верблюдов и мулов, сотворенных волшебным могуществом джинна. Таким же чудесным образом были сотворены, но только уже другими джиннами, которые служили Отцу Счастья, дорогие ткани всех сортов, и караван был готов пуститься в путь.

  К этому времени вернулся крестьянин, принесший ячменную похлебку с
бобами. Увидев Маруфа среди такого богатства, он вообразил, что перед ним
сам султан, и повалился ему в ноги. Маруф щедро одарил его золотом и
пообещал еще большую награду в будущем.
  Итак, караван двинулся в путь. Джинны, принявшие обличие странников,
рабов и животных, были посланы вперед. А Маруф, желая почтить
гостеприимством крестьянина, поел его бобов с ячменной похлебкой и поскакал
вслед за караваном.
Когда процессия достигла дворца султана, тот несказанно обрадовался и
стал упрекать визиря за то, что тот смел подозревать Маруфа в обмане.
Принцесса же, услыхав о прибытии каравана с несметными сокровищами, не знала
теперь, что думать. В конце концов она решила, что Маруф испытывал ее
верность. Али, друг Маруфа, полагал, что все это устроила принцесса, чтобы
спасти жизнь и честь своего супруга.
  Все купцы, дававшие Маруфу деньги в долг и удивлявшиеся его щедрости,
были еще больше изумлены обилием золота, драгоценных камней и других
подарков, которыми он стал осыпать бедных и нуждающихся.
  Только визирь никак не мог успокоиться.
  -- Ни один купец никогда еще не бросал так своих денег на ветер, --
твердил он султану. И визирь решил во что бы то ни стало разузнать правду.
  Однажды он пригласил Маруфа в сад и, услаждая его слух музыкой, стал
угощать тонкими винами, то и дело подливая ему, пока тот совершенно не
опьянел.
  Поддавшись винным чарам, Маруф рассказал визирю всю свою историю,
ничего не утаив. Визирь без труда снял с его пальца волшебное кольцо и,
вызвав джинна, приказал отнести Маруфа в отдаленную пустыню и бросить его
там. Джинн с готовностью схватил башмачника, ругая его за то, что он
выболтал столь драгоценную тайну, и отнес его в Хидраутскую пустыню. Затем
визирь приказал забросить туда же и султана, а сам стал правителем и даже
пытался обесчестить принцессу.
  Но принцесса, когда он посетил ее, хитростью овладела кольцом и потерла
его. Тут же перед ней появился джинн, готовый выполнять ее приказания. Она
велела заковать визиря в цепи и доставить обратно во дворец Маруфа и ее
отца. Как только это было выполнено, вероломного визиря предали казни, а
Маруф стал первым визирем.
  Теперь они зажили в счастьи и согласии. После смерти султана Маруф
унаследовал его трон. К этому времени принцесса родила ему сына. Кольцо
теперь хранилось у нее. Но вскоре она тяжело заболела и, умирая, передала
Маруфу кольцо, наказав ему бережно хранить его и заботиться об их сыне.
  Прошло немного времени, и вот однажды, когда султан Маруф спал в своей
опочивальне, он почувствовал сквозь сон, как кто-то тянет его за руку.
Проснувшись и открыв глаза, Маруф увидел перед собой безобразную женщину, в
которой узнал свою первую жену Фатиму.
  Фатима рассказала ему свою историю: после его исчезновения она стала
нищей и вынуждена была тяжелым трудом зарабатывать себе на жизнь. Фатима
терпела бесконечные унижения и страдания. Однажды ночью она лежала в своей
постели и плакала от отчаяния, не смыкая глаз, как вдруг к ней явился джинн,
который рассказал ей обо всем, что произошло с ее мужем после того, как он
убежал от нее. Фатима стала просить джинна доставить ее в Ихтияр к Маруфу, и
тогда, подхватив ее, он взвился в воздух и с изумительной быстротой перенес
прямо к постели Маруфа.
  Фатима сейчас горько раскаивалась в своем прежнем поведении и умоляла
Маруфа сжалиться над ней. Тронутый ее рассказом, Маруф согласился снова
взять ее в жены, но предупредил, что теперь он султан и обладатель
волшебного кольца, которому служит великий джинн, Отец Счастья. Она смиренно
поблагодарила его.
  Итак, Фатима поселилась во дворце Маруфа, но она невз-любила маленького
принца, сына Маруфа.
  Маруф имел обыкновение на ночь снимать с пальца кольцо, Фатима же,
узнав об этом, однажды ночью прокралась в его спальню, выкрала кольцо и
только собралась его потереть, чтобы вызвать джинна, как маленький принц,
наблюдавший за ней, выхватил свой короткий меч и поразил ведьму насмерть.
  Так коварная Фатима нашла свою смерть на пороге величайшего могущества.
  А Маруф разыскал того пахаря, который невольно помог его спасению, и
сделал его своим первым визирем. Затем он женился на его дочери и ничто
более не омрачало их счастья и покоя.

  Эта сказка, подобно другим дервишским сказаниям, входит в сборник
"Тысяча и одна ночь". Она весьма отличается от большинства суфийских
аллегорий, и ее невозможно найти в поэтической форме. Опять-таки, и в этом
состоит еще одно ее отличие от большинства суфийских литературных
произведений за исключением цикла о мулле Насреддине, она иногда
разыгрывается в чайханах как драма.
  Сказка не несет в себе морали, привычной для людей Запада, но
подчеркивает особые причинно-следственные отношения, являющиеся характерными
для суфийских сказаний.